"Наконец из «датсуна-максимы» вышла семья из пятерых человек.
Все были в спасательных жилетах и имели при себе сигнальные ракеты. Вокруг некоторых собирались небольшие толпы. То были источники информации и слухов. Один работал на химическом заводе, другой случайно услышал, как кто-то что-то сказал, у третьего родственник служил в государственном учреждении. Люди сбивались в кучки, и от них по всей общей спальне разносились верные, неверные и прочие сообщения.
Ходили слухи, что завтра с утра нас отпустят домой; что правительство замешано в сокрытии преступления; что в ядовитое облако влетел вертолет, а оттуда так и не вылетел; что собаки из Нью-Мексико уже прибыли, их выбросили с парашютом, и они приземлились на лугу, совершив смелый ночной прыжок; что город Фармингтон еще сорок лет будет непригоден для жилья.
Слухи циркулировали непрерывно. Ни одно сообщение не было более или менее правдоподобным, чем любое другое. Нас отрезали от действительности и тем самым избавили от необходимости различать правду и ложь."
Иван Исаев, 2020
В 1985 году Дон Делилло написал роман Белый Шум про будничную жизнь обывателей в обществе перманентной угрозы катастроф (прообраз state of emergency). Это случилось за год до Чернобыльской аварии (поэтически Воздушнотоксическое Явление, великое облако над городом, являет собой точнейший прообраз присутствия ядерной энергии, вырвавшийся из-под контроля), задолго до того, как чрезвычайное положение по Агамбену стало определять режимы контроля в разных государствах, и за 35 лет до того, как это чрезвычайное положение обрело воистину сингулярный характер, связав воедино весь земной шар в попытках сдержать эпидемию коронавируса. Мы внезапно обнаружили себя в сценарии непредсказуемого фильма, где события и сопутствующие им ограничения, казавшиеся возможными только в качестве элементов кинематографического саспенса, ворвались в нашу жизнь и начали сходу определять её ход. Свой набор рекомендаций для тех, кто солидаризировался с самоизоляцией, - странный дайджест времен начала пандемии - я начну с отсылки к роману Делилло - прочтите точное описание "будущего волатильных катастроф", наступившего уже-сейчас; чтобы затем от этого (самоисполнившегося?) пророчества перейти к тому, как современная культура реагирует на пандемию и как на практике меняется социальный порядок.
Самоизоляция стала редким по масштабу примером кооперации людей. И Washington post с помощью простейшей математической модели наглядно показали, почему самоизоляция - важнейший способ сотрудничества, способный сдержать распространение вируса на планете. Важно, однако, помнить, что это во многом классовый феномен: не все могут себе позволить самоизолироваться (ведь для этого нужен как минимум дом и еда в доме на протяжении недель или месяцев). Исследовательница феминизма и философии Анастасия Кальк в своем телеграм-канале акцентирует внимание на том, почему критически важно в этот момент требовать безусловного базового дохода - именно сейчас, когда вопрос выживания популяции заставляет государство отступать от рыночной логики принятия решений, когда в ситуации нарастающей неопределенности и нестабильности политические резоны начинают перевешивать экономические.
Несколько дней спустя культурное сообщество Москвы также выступило с открытым письмом: Однако не все так просто.
Иван Исаев, 2020
В отличие от самоизоляции людей самоизоляция государств, напротив, является актом не кооперации, но крайнего эгоизма и сурвивализма - их действия напоминают хищников, которые играют каждый сам за себя. Мика Плутицкая, заметила, что пост-модернистскую проблему глобальной мигрирующей пандемии пытаются "лечить" модернистским методами.
Все ресурсы остаются в их границах и направлены на то, чтобы как-то помочь держателям определенных паспортов. Сингулярность чрезвычайного положения оказалась обманной, осколочной. Квинтэссенцией такого подхода стало предложение Трампа о выкупе эксклюзивного права для продажи в США разрабатываемой немецкой компанией вакцины против вируса. Нечеловеческие условия в лагерях беженцев (например, в Турции или Греции), делающие их особенно уязвимыми перед пандемией, привлекают намного меньше внимания как властей, так и медиа, - массовое разделение жизней людей на тех, кто достоин внимания и спасения, и тех, кто нет, происходит задолго до дилеммы, кому поставить аппарат ИВЛ на больничной койке.
Об этом пишет Джудит Батлер в своей заметке. Сам по себе вирус не дискриминирует, ставя любого представителя человечества перед равным риском заболеть, умереть и столкнуться с угрозой потери близких людей. Вирус не признает национальных границ, он предельно демократичен! И это мы, люди, кто создаёт эти границы и кто проводит постоянное разделение между жизнями людей, заслуживающих оплакивания, и теми, кого можно просто забыть или пренебречь; жизнями тех, кого надо спасти любой ценой и, на практике, за счёт других, и теми, кто "не заслуживает" затрат на спасение; в условиях частной медицины - возводит непроницаемые стены между классами застрахованных, незастрахованных и нестрахуемых (insured, uninsured, and uninsurable).
Иван Исаев, 2020
Вокруг границ и стен - и сопутствующих им парадоксов, разделений, конфликтов и аффектов, - строится блестящее видео Лоуренса Абу Хамдана. "Walled Unwalled", на мой взгляд, одна из важнейших работ прошедшего года, недавно была выложена онлайн на канале художника. Рекомендую для ознакомления - как и все остальные видео с его канала.
Другое яркое и точное короткое видео, рассказывающее о "коронавирусном капитализме", напоминает о том, что во времена кризиса идеи, ранее казавшиеся неосуществимыми, вдруг становятся возможными. Но чьи это идеи?
Наоми Кляйн, автор книги Доктрина шока - расцвет капитализма катастроф, замечает, что после шокирующего события (война, теракт, обвал рынка или экологическая катастрофа) правительства правого толка, аффилированные с интересами корпораций, пытаются воспользоваться дезориетацией населения, чтобы ещё дальше ограничить демократические свободы и, напротив, форсить идеи неконтролируемого дарвинистского рынка (да-да, здесь нет противоречия), обогащающие "избранный 1%" за счёт благополучия остальных 99. Как работает борьба с коронавирусом, отданная на аутсорс страховым компаниям - становится видно на примере США, сегодня захвативших ожидаемое мировое лидерство по числу официально заражённых коронавирусом людей (и да, у представителей "99%" нет возможности самоизолироваться, они должны ходить на работу, чтобы выплачивать свои кредиты и ещё выживать). Попытки воспользоваться катастрофой в своих интересах случаются везде, где группа людей имеет слишком много власти в своих руках. Например, в Москве карантином воспользовались городские власти, чтобы начать строительство дороги через склон с могильником ядерных отходов. Карантин прекрасно справляется с тем, с чем еще не до конца разобралась пропаганда в российском медиа-пространстве – с отрезанием населения от действительности и от необходимости различать правду и ложь. Возможно, вы и не узнаете мир, в который вернетесь после инфекционной блокады.
Поэтому кооперация в самоизоляции для остановления пандемии недостаточна. Людям стоит кооперироваться в своих политических требованиях - в том числе требовать равного доступа к безопасному, защищенному существованию, подкреплённому безусловным базовым доходом и основными правами и свободами. Периоды кризиса характерны повышенной волатильностью, так почему бы не обернуть эту возможность изменений в свою пользу, как это случилось в 1930е после Великой Депрессии, когда в Америке население добилось ввода основных программ социальной защиты?
Различные стратегии кооперации игроков в мире с неконтролируемо возрастающей волатильностью рассматривались в игре Кирилла Савченкова Фейерверки и Порох. Эта работа показывалась в Музее Гараж за год до текущего кризиса, на выставке Бюро Переводов, - самое время ее вспомнить. Ещё один пример того, как события, описанные в созданной незадолго до кризиса работе художника, потом возникают в реальности.
Иван Исаев, 2020
Завершить эту статью я хочу отсылкой к старому тексту Джона Рассела - про акселерационизм и постоянное повторение. То, что текущий кризис не уникален по своей сути, отмечает в своей реплике и Ален Бадью.
Мы обнаруживаем себя в ситуации гуманитарных проблем и эпидемий, которые много раз возникали даже и в ХХ, и в ХХI веке, - более того, само "истинное" маркирование коронавируса до того, как ему присвоили уникальное имя Covid-19, - это Severe Acute Respiratory Syndrome-2, то есть даже сам синдром, переполошивший планету, не уникален - ключевая разница в том, что его эпицентр пришелся на западный мир.
Щедрая россыпь ссылок, которые я привел в этом материале, лишь щепотка в потоке информации, которую в данный момент публикуют институции. Вас, посетителей, ставших внезапно читателями, захлестнул вал материалов, выделяемых культурными учреждениями, которые ломанулись в онлайн, словно толпа в единственный пожарный выход из торгового центра, в котором начали взрываться все павильоны и трещать перекрытия. Публикации словно подают аудитории сигнал о том, что институция ещё жива, ещё не поражена коронавирусом и может нормально работать, может "как раньше" производить контент. Но как звучит этот гул голосов? Он созвучен постоянному ускорению в производстве, которое, даже проводясь из благих побуждений, как показывает Рассел, приводит к апокалиптическому репетиционизму. Это особенно иронично в момент катаклизма, который может быть минимизирован только всеобщей паузой. Простой, максимально возможной паузой. Приостановлением всех действительно не необходимых производств и процессов. Не заморозкой, а полной отменой на время карантина арендной платы и ренты любого рода. Выделением того количества денег и ресурсов всем жителям планеты, чтобы тем было возможно минимально необходимым образом пережить период пандемии (который в случае тотального соблюдения карантина не продлится больше двух месяцев). Может, стоит наконец по-настоящему замедлиться? Или остаться наедине со своими мыслями и с собой слишком страшно?
Коронавирус приносит занимательную статистику. По консервативным оценкам, приостановление деятельности вредных производств на два месяца и снижение их выбросов спасло жизни более 77 тысяч человек в одном лишь Китае.
Однако эти десятки тысяч жизней - совсем не те, на которые принято обращать внимание в нашем обществе. Три тысячи погибших от вируса в Китае вызвали информационное землетрясение, несопоставимо большее, чем сотни тысяч ежегодно умирающих там же - также от болезней дыхательной системы - вследствие загрязнения воздуха.
Напоследок я публикую саундтрек к этому посту. Идиотека от Радиохед отлично подходит современному катастрофизму.
I'll laugh until my head comes off
I'll swallow till I burst
+
This text is published in collaboration with TransitoryWhite (where you can read English version) and edited by Irka.
- IMAGE CREDITS
.
Иван Исаев, 2020
